Начнем с оперы.
Забыть о заложниках
«Ее раздражает сосредоточенность на судьбе евреев», — читаю в рецензии, посвященной постановке «Набукко» в дюссельдорфской Deutsche Oper am Rhein. Она — Илария Ланцино, итальянская режиссерка, ставит, однако, в основном в Германии. И правильно, не дай бог в Милане увидят! Строго говоря, это даже не вполне рецензия: явно не желая давать публичную оценку спектаклю, автор довольствуется цитированием и описанием, например: «В ее „Набукко“ хор свободы — это не пение угнетенных евреев. Вавилонянам тоже разрешено возвысить голос».
Речь, как вы догадались, о Va Pensiero — главном хите «Набукко», оперы, сделавшей славу 28-летнему Верди. Много позже Va Pensiero, или «Хор пленных иудеев», едва не стал гимном объединенной Италии, но не стал; зато сделался неформальным гимном Рисорджименто — национального движения итальянцев за освобождение от гнета Габсбургов. Набукко, напомню, — вавилонский царь Навуходоносор II, захвативший в VI веке до н. э. Иерусалим, разрушивший Храм Соломона и угнавший в рабство иудеев.
Там, в Вавилоне, иудеи и тоскуют по родным берегам и поют в третьем акте Va Pensiero: «Лети, мысль, на золотых крыльях; <…> приветствуй берега Иордана, разрушенные башни Сиона…» Потом еще обычно бисируют — на моих глазах однажды Va Pensiero бисировали дважды. А в четвертом акте, когда ради спасения обратившейся в иудаизм дочери Набукко раздумывает казнить евреев, они — снова только они — поют Immenso Jehova, вознося молитву за спасение, тоже понятно какому единственному Богу.
Молились ли ему вавилоняне? Синьора объясняет, что в ее спектакле «хорошие парни и плохие не могут быть четко разделены» и пленники, почему нет, поют вместе с охранниками. Верди, писавший «Набукко» в 1842 году, под Вавилоном подразумевал Империю, а судьбу иудеев примерял к себе. Вряд ли он одобрил бы придуманную синьорой Ланцино коллизию.
Дело вовсе не в том, что сюжеты классических опер не должно актуализировать. Часто как раз стоит, удачных примеров навалом. В «Риголетто», поставленном в Опере Вупперталя Тимофеем Кулябиным, Шут убедительно превращается в серого кардинала при корумпированном лидере ОПГ (Герцоге). А Дмитрий Черняков, ставя для Ruhrtriennale «Из мертвого дома» Яначека, по Достоевскому, ожидаемо перенес действие в современную российскую зону. Но он же, разыгрывая в декорациях Колонного зала «Войну и мир» Прокофьева в Баварской опере, не поменял страну и эпоху. И Клаус Гут, ставя в Staatsoper на Унтер-ден-Линден «Хованщину», — да, соединил редакции Стравинского и Шостаковича, но место и время оставил, ибо история. Хотя актуальный контекст в принципе едва ли допускал столь русскую оперу.
А тут контекст победил. «Засыпая, я хочу иметь спокойную совесть», — оправдывается синьора, но не совесть она хочет сохранить, а карьеру и карман, раз сюжет с пленными евреями не кажется ей актуальным прямо сейчас, когда раз за разом срываются сделки по обмену реальных израильских заложников. Мировой общественности на них, как мы видим, плевать, а значит, и режиссерке проще обойти тему. Зрители, чьи реплики тоже опубликованы, рады — говорят, что они за мир. Тот мир, о котором в старом, времен моего детства, анекдоте: «Ребе, будет война? — Войны не будет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не оставит».
Тотально озабочен
Борьба за мир вообще и есть старое знакомое «мы за все хорошее против всего плохого», от которого сводит челюсти. Мы не раз наблюдали это беспардонное уравнивание жертв и палачей, зеков и вертухаев. Например, когда десять лет назад первый и единственный музей ГУЛАГа в России, созданный в бывшем лагере «Пермь-36», превратили в музей ФСИН.
Но то совершила страна-агрессор, называющая войну — спецоперацией, добро — злом, героев — иноагентами, террористов — героями. Странным образом Запад, считающий себя просвещенным, использует те же приемы — правда, в отношении не всех стран, а одной, очень маленькой, но разве размер имеет значение?
Речь прежде всего о реакции мировой общественности на нападение «Хамаса» на Израиль, случившегося 7 октября 2023 года, и разразившейся после этого войны в Газе. Потом, мы помним, начались обстрелы из Ливана, Ирана, Йемена… Смотрю новости вместе с немецкой фрау 82 лет — чудной, умной, бывавшей в Израиле. Рассказывают об операции «Цахал» в Ливане, не особо уделяя внимания ее причине. Мне приходится уточнить, что обстреливали север Израиля ежедневно с 8 октября 2023-го, что более 80 тысяч жителей вынуждены были покинуть свои дома. И получаю ответ: «У нас об этом не говорят, и это меня так расстраивает». Еще бы, она из поколения, которое помнит Вилли Брандта на коленях в Варшавском гетто. Такие, как она, почти каждое воскресенье выходят на демонстрации, устраиваемые в разных городах активистами Run for their lives — движения за освобождение израильских заложников. Остальные в их сторону не смотрят, их опера про другое.
Генсекретарь ООН Антониу Гуттериш был снова озабочен израильскими ударами по объектам йеменских хуситов, вообще говоря, парализовавших судоходство в Красном море, но генсека волнует другое. Не упомянул он и о ежедневных, точнее, еженочных обстрелах хуситами Израиля, ставших причиной такого ответа. В ночь на пятницу центр страны снова не спал, а с утра в Герцлии 28-летний житель Палестинской автономии убил стоявшую около дома престарелых 83-летюю израильтянку. В детстве, между прочим, пережившую Холокост. Разве сообщал об этом и других терактах кто-то, кроме израильских новостных каналов и кровно заинтересованных лиц/стран/газет?
Надо ли жалеть женщин и детей Газы, страдающих от войны? Безусловно.
Но может быть, стоит узнать, кто их подставил под удар, прикрывался ими, как щитом, устраивал в школах и больницах склады вооружения, прокладывал тоннели под жилыми домами. Израильтянам приходилось воевать с «Хамасом» (признанном террористической организацией и в тех странах, где его так стесняются называть СМИ) в плотной городской застройке. Невозможно избежать в такой ситуации потерь среди гражданского населения и разрушения инфраструктуры. Мирное население — если оно мирное — жалко везде, но странно сегодня ожидать, что украинцы будут сострадать живущим под обстрелами жителям Белгорода. И вряд ли в прошлую мировую войну лондонцы жалели погибавших под бомбами жителей Кельна.
На вопрос, кто развязал войну, всегда есть ответ. И вроде все его знают — когда дело не касается Израиля.
День как ночь
К годовщине теракта 7 октября, сопоставимого с 9/11 (около 1200 убиты, 251 взяты в плен), израильтяне смонтировали фильм «One day in October», состоящий в том числе из интервью — с родными погибших и угнанных, с освобожденными заложниками (в их числе Эмили Хэнд, пробывшей в плену 50 дней и там встретившей свой девятый день рождения), но не только. Там были и страшные кадры изнасилований и убийств, гордо снятых террористами (среди тех из них, кто выжил, наиболее удачливые даже получили за свои снимки престижные международные премии).
Традиционно выступающая с пропалестинских позиций BBC согласилась, так и быть, показать фильм — с условием, что при переводе слово «террористы» применительно к боевикам «Хамаса» будет вырезано. Авторы смирились, полагая, что и так все видно. Назавтра не менее пропалестинская The Guardian выпустила рецензию, которая даже для них оказалась настолько скандальной, что тут же была удалена. Теперь на месте текста висит неуклюжее оправдание: «The Guardian считает, что статья действительно содержит душераздирающие кадры и впечатляющие интервью с выжившими, а также осуждает виновных в нападении. Однако неприемлемые формулировки, в которых далее критикуется документальный фильм, не соответствуют нашим редакционным стандартам. Это коллективная ошибка…» Почему же коллективная — у статьи есть автор — Стюарт Джеффрис. Начинает он с описания кадров нападения на кибуц Беэри, после краткого перечисления ужасов следует жирное «но», которое легко сокращается до короткой фразы: напали не просто так, а за дело. Фильм же, как сообщает рецензия, «способствует демонизации жителей Газы, представляя их сначала в качестве свихнувшихся на тестостероне убийц из „Хамаса“, а потом как бесстыдных гражданских мародеров, грабящих кибуц, пока на улицах лежат трупы…».
По мнению рецензента, этих террористов еще можно демонизировать.
А в финале он сравнивает число жертв в одном кибуце Беэри с 40 тысячами якобы погибшими в Газе, о которых нон-стоп врет «минздрав» «Хамаса». Не странно, что врет, странно, что этому верят.
Знать и верить
Другая публикация вышла две недели назад в The Telegraph и имела все признаки сенсации. Название «Число убитых в Газе мирных жителей „завышено, чтобы очернить Израиль“» — цитата из текста, который убедительно доказывает вранье не просто источников из Газы, но публикаций крупнейших мировых СМИ (в их числе CNN, BBC, The New York Times, ABC, The Guardian, The Washington Post, Reuters, The Associated Press). Их статьи в течение несколько месяцев отслеживали и анализировали британская ThinkTank — Henry Jackson Society вместе с исследовательской группой Fifty Global, привлекшей к работе 50 волонтеров со всего мира, и институтом IISLS (International Institute of Social and Legal Studies). Результаты анализа выявили, что:
- 97% западных СМИ, приводя цифры погибших в Газе, не упоминали, сколько среди них боевиков;
- 84% этих изданий ни разу не уточнили, что среди общего числа жертв есть боевики;
- 20% журналистов, ссылаясь на данные «Хамаса» как на «общепринятые», не приводили ссылки;
- всего 2% публикаций, ссылаясь на данные «Хамаса», отмечали, что данные невозможно проверить. При этом в 50% публикаций это сообщалось об израильских источниках.
Последние 50% публикаций, обвинявших в недостоверности источники в Израиле, особенно впечатляют: редакции и сами наверняка допускали, что печатают лажу. Так ведь не впервой — за вранье про Израиль никто не накажет. И никто не считает нужным информировать читателей, что при ООН существует два агентства по делам беженцев: одно для всех, другое только для палестинских, с разными, но вполне сопоставимыми бюджетами. И что число палестинских беженцев неуклонно растет, потому что статус палестинского, и никакого другого, беженца передается по наследству. Даже тот факт, что гуманитарная помощь в Газе моментально приватизируется «Хамасом», многим неизвестен, потому что противоречит главной линии. А соответствуют мейнстриму иные сообщения, в большей или меньшей степени завиральные, или не договаривающие, или преувеличивающие, или сообщающие не о нападениях на Израиль, а лишь об израильских ответных действиях, или пишущих заведомую — а хоть бы и нечаянную, просто непроверенную ложь. Эти информационные потоки и есть составляющие сверхмощной кампании, имеющей целью опорочить конкретную страну. Справедливости ради, страна и сама вносит лепту. Внутри Израиля политики не могут друг с другом договориться, правые и левые обвиняют друг друга. Но не существует безупречных стран, а израильтяне, слава богу, способны сами высказать все, что думают о своих правителях. И делают это, благо демократия.
А пропаганда тем временем достигает цели. Приятельница в Бостоне, историк и искусствовед, решила в разгар студенческих выступлений против Израиля поехать в такой лагерь, устроенный на территории Гарварда. Надеялась разобраться в ситуации и просветить студентов. Она увидела ряды одинаковых палаток, заказанных явно в одном месте и оплаченных из одного кармана, и при попытке что-то спросить и объяснить первому же встречному была препровождена к старшему, а тот попросил ее уйти. Это выглядело как секта, основанная на вере — не на знаниях о стране и ее народе.
Больше никогда?
Для этой страны лозунг «Never more» означает, что никогда больше евреи не будут жертвой. Ради этого страна была создана, ради этого Бен-Гурион подписал 29 ноября 1947 года Резолюцию Генассамблеи ООН о разделе Палестины. А арабская сторона не подписала, утратив тем самым формальное право на землю и назавтра начав войну, о которой тогдашний министр обороны США Форрестол заявил Трумэну: «Вы просто не осознаете, что существует 40 млн арабов и 400 тыс. евреев. Миллионы арабов одержат верх над тысячами евреев».
Другая уместная здесь реплика принадлежит Видалу Сассуну, прославленному мастеру красоты, создателю причесок и Международного центра по изучению антисемитизма в США (Vidal Sassoon International Center for the Study of Antisemitism, или SICSA). В 1948-м 19-летний юноша из нищей лондонской семьи вступил в Хагану и всю последующую жизнь вспоминал год, проведенный на Войне за независимость Израиля, как счастливейший в своей жизни: «Когда вы думаете о том, что две тысячи лет мы были унижены и вдруг нация поднимается — это прекрасное чувство. Всего 600 тысяч человек защищали страну от пяти армий».
Сейчас армий не пять, но кажется иногда, что их легионы. Израиль всегда был гарантией уверенного существования евреев где угодно, но сейчас эта уверенность поколебалась. Мировое сообщество это устраивает, раз все спокойно реагируют и на поджог синагоги в Мельбурне, и на недавний погром в Амстердаме, которому евреи когда-то дали нежное имя Мокум, в переводе с идиша — убежище, безопасное место. Но то было 500 лет назад, а сейчас из десятков погромщиков на скамье подсудимых оказалось всего семеро. Среди многочисленных эксцессов во Франции меня поразил один, с демонстрацией феминисток против сексуального насилия, на который француженки не пустили евреек — те шли отдельно, охраняемые полицией, и несли портреты израильтянок, изнасилованных и убитых 7 октября.
Не то чтобы большая часть населения Европы выступала против Израиля — совсем нет, и опросы, по крайней мере в Великобритании, свидетельствуют, что это не так, и антисемитизм не носит массового характера. Во всяком случае, пока и в большинстве стран. Хотя к большинству не относится, например, Ирландия. Но и говоря о других странах, мы должны понимать, что люди, не утратившие инстинкт самосохранения, сидят дома и занимаются детьми и делами, пока спонсируемые Катаром и компанией радикалы организуют многотысячные демонстрации в поддержку Палестины. А остальным все равно — они не думают, что когда-нибудь и за ними придут. «А то, что придется потом платить, так ведь это ж, пойми, — потом!»
Страна vs народ
В популярном мнении, согласно которому наблюдаемое сегодня явление следует квалифицировать как антисионизм, а не антисемитизм, много лукавства. Разумеется, от нападения «Хамаса» пострадали не только этнические евреи, и не они одни живут в Израиле. А среди европейских и американских евреев, в свою очередь, хватает противников Израиля — когда было иначе? Но мы видим, что проблема касается не только государства, и диагноз все тот же, так и не вылеченный, — Гитлер же не дорешил еврейский вопрос.
«Я даже знаю, в чем нас обвинят, когда речь зайдет о нынешних временах, — сказал мне однажды Лева Рубинштейн, — что евреи поссорили русский и украинский народы». И добавил, что «мы и это переживем». Увы, не пережил, и его смерть в январе— еще один итог уходящего года, ужасный, для меня катастрофический.
А антисемитизм как раз вечен, ибо антисемит — тень еврея, как заявил Эйнштейн Михоэлсу в ответ на уверения последнего, что антисемитизма в СССР нет. Я так смеялась, когда впервые прочла! В моем детстве слово «еврей» даже вслух не произносилось.
Антисемитизм вечен, как грипп, и, как грипп, меняет формы, накатывает волнами. Взлет его обычно приходится на пиковые моменты истории. Тогда с героев, верных его идеалам, слетает налет прилипшей толерантности и то, что еще недавно даже им казалось невозможным, немыслимым, непристойным, как, например, присвоение чужой собственности или запрет ездить в метро, становится нормой жизни.
Теперь нормы изменилась — но мы дожили до очередной эпохи катастроф.
Израиль вроде не при чем, поэтому мало кто пишет, что в Судане снова война, а в Бирме настоящий голод, что в Сирии не просто новая власть, но при поддержке Турции — члена НАТО она стирает с лица земли курдские деревни.
Но пишут в основном не про них, а снова про «еврейских головорезов» в Газе, потому что «No jews — no news».
