Масштабные санкции, введенные против России после нападения Путина на Украину, следует оценивать по трем основным критериям:
заставили ли они Путина поменять политику;
лишают ли они его способности вести войну;
и могут ли они заставить Россию заплатить за причиненные ею разрушения?
По первому пункту санкции явно разочаровали, но, возможно, ничто не могло заставить Путина отказаться от его одержимости повторной колонизацией Украины.
По второму: российские вооруженные силы ослаблены отсутствием высокоточного оружия, а трудности экономики мешают восполнению израсходованных вооружений. Эффективность санкций в этом плане растет по мере того, как Запад преодолевает навязанные им же табу поставки оружия Украине.
Эффективности санкций препятствует также плохое правоприменение. Торговля перенаправляется через страны, не принимающие чью-либо сторону. Страны, которые вводят санкции, должны следить и за их исполнением. Они должны расследовать нарушения, оказывать дипломатическое давление на другие правительства и расширять инструменты внешней политики.
В случае финансовых санкций тоже появляются пути обхода, которые являются следствием ошибок уже на этапе разработки. Например, против некоторых российских банков не ввели санкции, опасаясь нанести ущерб поставкам энергоресурсов и легальной торговле. Но там, где есть путь для движения законных денег, деньги, находятся и способы использовать его для незаконных.
Что касается третьей цели — заставить Россию заплатить цену — только финансовые санкции и могут помочь ее достичь. Заблокированные резервы ЦБ на сумму более 300 млрд долларов — больше, чем могли бы извлечь любые другие виды санкций.
Большой вопрос, можно ли конфисковать ли эти резервы и использовать их для финансирования восстановления Украины. С моральной точки зрения ответ очевиден, с юридической — нет.
С одной стороны, Канада предоставила себе законное право конфисковывать государственные активы России. С другой стороны, у Брюсселя есть сомнения в отношении международного права, хотя, к его чести, ЕС создал новую рабочую группу для изучения того, как можно использовать российские активы.
Есть и другие жизненно важные меры в этой области, где правовой консерватизм не является оправданием. Один из них — прозрачность. Западные финансовые институты знают резервы, депозиты и ценные бумаги, которые так или иначе принадлежат ЦБ РФ. Их правительства могут и должны потребовать, чтобы они обнародовали все активы ЦБ РФ. Другой – распространить блокирующие меры на «теневые резервы» России.
Высокие цены на энергоносители принесли Путину огромную прибыль (причем он сам их и сделал высокими). Да, не вся эта гора денег остается неизрасходованной, и не вся она находится под контролем государства. Но Москва добавила, вероятно, около 100 млрд долларов к своим несанкционированным зарубежным активам в прошлом году. Оставление их без санкций подрывает успех других мер против ЦБ РФ.
Чтобы быть последовательными и эффективными, страны, применяющие санкции, должны заморозить активы российских экспортеров энергоносителей и наложить ограничения на банки, через которые поступают их доходы. Для ЕС это означает введение наконец санкций против Газпромбанка с дочерним предприятием в Люксембурге, основного канала платежей за газ в Европе.
Национальный Клиринговый Центр Московской Биржи имеет корреспондентские счета в евро и долларах во Франкфурте и Нью-Йорке соответственно. Когда Путин потребовал принудительного перевода платежей за газ в рубли, в его указе было указано, что переводом должен заниматься НКК. Некоторая часть профицита твердой валюты Москвы, вероятно, остается на этих счетах.
Параллельно санкционирующая коалиция должна следить за денежными потоками, отслеживая транзакции, чтобы установить, где оказались излишки, чтобы заморозить то, что все еще находится в пределах досягаемости Путина.
Новые платежи должны поступать на специальные счета. Что подводит нас к третьему необходимому действию. Союзники Украины должны наконец отказаться от российской энергии. Европа значительно сократила потребление российского газа, но не до конца. США стремились удерживать российскую нефть на развивающихся рынках до тех пор, пока она торгуется ниже предельной цены. Этот предел теперь должен быть снижен до уровня, близкого к себестоимости производства в России. Если это приведет к тому, что Путин перекроет поток энергии, это будет уже не так страшно, как год назад.
Недавние изменения бюджета говорят о том, что Москва начинает все отчаяннее бороться за то, чтобы найти все деньги. Когда финансовые санкции были введены год назад, они не оказали разрушительного экономического эффекта, которого многие ожидали. Нужно довести дело до конца.
Материал впервые был опубликован в The Finantial Times.
