Как глобализация может использоваться в качестве оружия? В ядерный век великие державы по понятным причинам не хотят втягиваться в военные конфликты друг с другом и находят новые способы добиваться своего – используют торговые санкции, кибератаки и даже мигрантов, отмечает Гидеон Рахман, главный колумнист по международным отношениям Financial Times. «Это можно считать темной стороной взаимозависимости», – говорит он в своем подкасте.
Как рассказал президент США Джо Байден, во время беседы на прошлой неделе с Владимиром Путиным он «абсолютно четко дал понять» российскому президенту: если тот нападет на Украину, «экономические последствия для его экономики будут разрушительными». Но и у России есть возможность оказывать давление, ведь Европа зависит от поставок ее газа. А газопровод «Северный поток – 2» построен в обход Украины и, как говорят его противники, даст «Газпрому» еще больше власти на энергетическом рынке ЕС.
«Так что хотя нападение России на Украину может и не привести к войне между державами, мирными отношениями сложившуюся ситуацию тоже не назовешь», – отмечает Рахман.
Ее Рахман и обсудил с Марком Леонардом, директором Европейского совета по международным отношениям и автором книги The Age of Unpeace (можно перевести как «Эпоха немирных отношений»). Ниже приведены выдержки из их разговора.
Если посмотреть на традиционные показатели войны и мира, то кажется, что мир живет в период невероятной гармонии, говорит Леонард: «В вооруженных конфликтах каждый год погибает меньше людей, чем кончают самоубийством, в среднем менее 70 000 человек за последнее десятилетие. Но одновременно по всему миру наблюдается множество конфликтов, беспорядков, различных видов насилия, принимающих почти пандемические масштабы».
Кибератаки, санкции, информационные войны, использование людей, прежде всего мигрантов, в качестве политического оружия, перечисляет Леонард. Например, президент Турции Эрдоган открыл границу с Грецией и пригрозил направить через нее автобусы с мигрантами, если ЕС не пойдет ему на уступки. Похожим образом действовали власти Марокко, пытаясь заставить Испанию изменить свою политику в западной Сахаре. А недавно Александр Лукашенко организовал доставку сирийских беженцев в Белоруссию и пытался вытолкнуть их в Польшу и Литву, отвечая таким образом на европейские санкции.
«То есть сейчас не времена Толстого, когда периоды войн с участием одетых в форму армий сменялись периодами мира. Сейчас не ведутся обычные войны, но есть много скрытого насилия», – говорит Леонард.
По его мнению, термин «немирные отношения» хорошо описывает нынешнюю ситуацию. Он пересекается с понятием «гибридные войны» и идеей военизированной взаимосвязанности, говорит Рахман: связи, которые были созданы глобализацией ради развития сотрудничества, оказывается, можно использовать в качестве оружия.
Считалось, что развитие взаимозависимости поможет построить мирный глобальный порядок – как в ЕС, где бывшие враги стали друзьями. «Я сам вырос с этим убеждением <…> но в итоге пришел к выводу, что эти связи, которые так сильно помогли развитию нашего знания и цивилизации, сделали жизнь настолько более яркой и разнообразной, одновременно послужили причиной для разного рода конфликтов», – говорит Леонард. Кроме того, они создают возможность вмешиваться во внутренние дела друг друга. А кроме того страны пытаются использовать асимметрию в существующей международной системе, чтобы превратить эту взаимосвязанность в инструмента влияния – например, если одной стране нужные ресурсы, которые есть у другой.
«Это, например, позволяет Путину шантажировать другие страны, используя газ. Или Китаю шантажировать людей, ограничивая доступ к средствам индивидуальной защиты и вакцинам. Или США – угрожать отрезать другие страны от глобальной финансовой системы, поскольку доллар является главной мировой валютой», – приводит примеры Леонард.
Но исключает ли это вероятность обычной войны, учитывая, например, сосредоточение российских войск на границе с Украиной или китайские военные учения около Тайваня? Нет, но даже традиционные конфликты сочетаются с новыми видами противостояния. Пропаганда и другие способы воздействия на противника использовались с древнейших времен, но сегодня, когда мир гораздо более взаимосвязан с помощью международных цепочек поставок, интернета, манипулирование такими вещами может иметь гораздо более разрушительные последствия, чем отправка нескольких танков или самолетов на территорию противника. И это гораздо дешевле. Поэтому новые виды конфликтов сейчас используются гораздо чаще, чем традиционные вооруженные столкновения.
Например, думая, как остановить Россию от вторжения на Украину, США рассматривают блокирование «Северного потока – 2», закрытие доступа российским компаниям и физлицам на мировой финансовый рынок, отключение банков от системы SWIFT (а это означает, что россияне больше не смогут пользоваться кредитными картами Visa и Masterсard), и это реальные угрозы, потому что они уже применялись, например, в отношении Ирана.
Россия же активно использует поставки газа, особенно против небольших, сильно зависящих от них экономик. Например, недавно в Молдове было избрано прозападное правительство, и Россия тут же пригрозила остановить поставки. Против Германии, гораздо более крупной и диверсифицированной экономики, такая угроза не подействует, к тому же ее реализация сильно ударит по самой России. Но она использует самые разные методы, говорит Леонард, – кибератаки, санкции против менее крупных соседей, вмешательство в выборы, информационные войны. После убийства Джорджа Флойда и протестов Black Lives Matter из Африки пошла массовая волна призывов в соцсетях использовать насилие против «фашистов-полицейских», приводит пример Леонард: оказалось, что это российские фабрики троллей.
Если Китай создаст цифровой юань и убедит другие страны пользоваться его платежной системой, это даст ему огромную власть над ними, поскольку он будет видеть все операции между компаниями и людьми. Между тем, уже сейчас он действует гораздо более грубо, чем США, применяя экономические санкции. Например, в случае с Литвой, где открылось представительство Тайваня. Китай не только закрыл свой рынок для литовских товаров, но и приказал транснациональным компаниям не вести бизнес с Литвой, иначе они могут потерять свой бизнес в Китае, рассказывает Леонард: «Представьте себе, если бы у них была цифровая валюта и они видели бы все операции этих компаний, они смогли бы оказать гигантское давление на такие народы, как литовский».
Ситуация немирных отношений отличается от холодной войны, указывает Леонард. Тогда люди боялись ядерного холокоста и пытались найти способы контролировать ядерное оружие, чтобы обеспечить безопасность. Но аналогичный подход не применяется к темным сторонам взаимосвязанности. Люди, например, не осознают, насколько страшными могут быть последствия, если кибервойна выйдет из-под контроля, если рухнет мировая финансовая система.
«Если вместо того, чтобы сотрудничать и бороться с изменением климата, с пандемиями, мы будем пытаться использовать связи между странами к собственной выгоде так, как мы делаем это в последнее время, это может привести к катастрофическим последствиям для мира», – считает Леонард.
