Прокуратура Москвы вечером в пятницу сообщила, что подала иск о признании Фонда борьбы с коррупцией Признан в России «иностранным агентом». Мы указываем это по требованию властей. Организации и частные лица, признанные «иноагентами», оспаривают это решение в судебном порядке. Мы не согласны с этим решением и выражаем им поддержку. , Фонда защиты прав граждан и штабов Навального экстремистскими организациями. «Под прикрытием либеральных лозунгов, — пишут прокуроры, — эти организации занимаются формированием условий для дестабилизации социальной и общественно-политической ситуации. Фактическими целями их деятельности является создание условий для изменения основ конституционного строя, в том числе с использованием сценария „цветной революции“».
Это, пожалуй, самая серьезная угроза структурам Навального. Сам оппозиционер находится в тюрьме. Если суд станет на сторону прокуратуры, ситуация на политической арене страны сильно поменяется, так как самая организованная оппозиционная структура (а заодно и все случайные жертвователи и участники митингов) окажутся вне закона.
Что будет дальше? Отвечают сотрудники ФБК, юрист, политологи.
Что за это грозит?
С 2019 г. ФБК признан «иностранным агентом», однако это далеко не так серьезно, как экстремистская организация.
Руководитель международной правозащитной группы «Агора» Павел Чиков напомнил, что грозит при признании организации экстремистской:
- включение в перечень экстремистских организаций (ведет Минюст);
- уголовная ответственность для организаторов (часть 1 статьи 282.2 УК РФ — от 6 до 10 лет лишения свободы);
- уголовная ответственность для участников (часть 2 статьи 282.2 УК РФ);
- запрет символики и административная ответственность за ее демонстрацию наравне со свастикой (статья 20.3 КоАП, включая административный арест до 15 суток). Признанные виновными в демонстрации символики экстремистской организации получают запрет избираться в органы власти в течение года. Привлекаться к ответственности могут люди в том числе за прошлые посты с символикой экстремистской организации;
- указание СМИ на экстремистский статус организации;
- запрет любой банковской деятельности;
- уголовная ответственность за финансирование экстремистской организации (статья 282.3 УК РФ — лишение свободы от 3 до 8 лет).
Подобное происходит сейчас, например, с религиозной организацией «Свидетели Иеговы», а в нулевые подобным образом была разгромлена Национал-большевистская партия (нацболы) Эдуарда Лимонова.
Верховный суд в своем постановлении от 2011 г. определил, что к числу преступлений экстремистской направленности относятся преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.
Под участием в деятельности экстремистской организации суд предлагает понимать «совершение лицом умышленных действий, относящихся к продолжению или возобновлению деятельности данной организации». В качестве примера таких действий суд приводит проведение бесед «в целях пропаганды деятельности запрещенной организации, непосредственное участие в проводимых мероприятиях». Под склонением или вовлечением Верховный суд с 2016 г. понимает уговоры, подкуп, угрозы, убеждения, просьбы и предложения. Важно, что преступление считается оконченным с момента совершения — «независимо от того, приняло ли вовлекаемое лицо участие в деятельности соответствующего экстремистского объединения».
Кого накажут?
Как сообщается на сайте ФБК, организация финансируется через пожертвования граждан России — как разовые, так и регулярные. Регулярные, по данным фонда, оформило более 17 000 человек. В случае если суд согласится с прокуратурой, любое пожертвование фонду власти смогут расценивать как «финансирование экстремистской организации». Речь идет о будущих донорах, а не о тех, кто перечислял деньги раньше, так как закон не имеет обратной силы.
У Навального работает 37 штабов — по данным прошлого года, в них работали чуть меньше 200 человек. В самом ФБК трудятся несколько десятков.
Однако репрессивная машина может коснуться очень широкого круга людей. Учитывая наказание за символику, штраф можно будет получить, например, за наклейку на машине или пост поддержки в соцсетях. Как показывает правоприменительная практика, вменить в вину могут и старый пост, ведь в логике правоохранителей он продолжает быть доступен для широкой аудитории до сих пор.
«Это действительно мощно»
Руководитель сети региональных штабов Леонид Волков и директор ФБК Иван Жданов (оба сейчас находятся за границей) выпустили совместное заявление, пока решив воздержаться от дальнейших комментариев. Иск прокуратуры они связали с сентябрьскими выборами и готовящимся митингом — сторонники Навального пообещали провести грандиозную акцию, как только на специальном сайте зарегистрируются полмиллиона реально готовых выйти на него человек.
«Понятно, каким должен быть ответ: проводить митинг (возможно, это вообще последний митинг в ближайшие несколько лет) и побеждать на выборах (возможно, это вообще последние выборы на много лет вперед)», — уверены Волков и Жданов.
Соратники Навального напомнили, что работать в условиях постоянных уголовных дел и замороженных счетов организациям не привыкать.
«2021 год станет самым трудным для нас. Алексей Навальный в тюрьме, 18 дней голодовки, на грани отказа жизненно важных органов. Мы готовим самый большой митинг в истории России — и готовим разгром „Единой России“ на выборах осенью. Делаем это мирно, прозрачно, открыто. И Путин отвечает на это тоже предельно понятно — анонсируя широкомасштабные политические репрессии», — говорится в заявлении.
У сторонников Навального «нет больших сомнений», что суд удовлетворит иск прокуратуры.
«Это откроет дорогу к сотням уголовных дел, под ударом окажется каждый наш сотрудник. Просто сам факт работы в ФБК или в одном из региональных штабов (официальной работы, вбелую, с уплатой всех налогов!) будет поводом для того, чтобы дать от двух до шести лет. Это в лучшем случае. А в худшем — уголовные дела даже для волонтеров, для сочувствующих, для тех, кто раздает листовки или вообще как-то участвует в наших активностях, — пишут Волков и Жданов. — Наступает самое мрачное время для свободомыслящих людей, для гражданского общества в России».
ФБК пообещал продолжить работу.
Что будет с оппозицией?
Речь идет о признании экстремистскими конкретных юридических, а не физических лиц, поэтому в теории соратники Навального могут просто зарегистрировать другое юрлицо. Физлица и материалы организации от признания ее экстремистской автоматически таковыми не становятся.
Однако на практике все гораздо сложнее. Во-первых, новую структуру могут просто не зарегистрировать. Такая форма, как движение, формально регистрации не требует, но практика показывает, что это не помогает. Пример — «Открытая Россия» экс-владельца ЮКОСа Михаила Ходорковского. В 2017 г. международная структура была признана «нежелательной», а преследовали из-за этого российскую — несмотря на то что она была другим юрлицом. Даже его ликвидация не помогла: сторонников до сих пор привлекают к ответственности по делу о деятельности нежелательной организации, хотя таковой на бумагах уже нет.
Важным контекстом к иску прокуратуры стало несколько фактов.
Во-первых, Навальный продолжает голодовку уже 18 дней.
Во-вторых, вчера стало известно, что в сеть слили базу адресов электронной почты 400 000 людей, которые зарегистрировались на специальном сайте и выразили готовность прийти на митинг в поддержку Навального. Сторонники оппозиционера подтвердили подлинность базы и извинились за ее утечку.
И в-третьих — произошло очередное обострение отношений с США, которые ввели санкции против России.
Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин оценивает число симпатизирующих Навальному россиян примерно в 20%. По его мнению, от нынешних действий прокуратуры, как и от его посадки или отравления, их число не падает, хотя и не растет. Продолжая закручивать гайки, власти в отношении этих людей не рискуют — «они все равно ни при каком раскладе за власть не проголосуют». Симпатизировать оппозиционеру после запрета организации эти россияне не перестанут, прогнозирует политолог.
Макаркин отмечает, что действия власти приводят к тому, что оппозиционно настроенным людям становится некуда деваться.
— Сходить на митинг — это возможность выплеснуть эмоции. С точки зрения рациональных политтехнологических аргументов запрещать это все очень плохо, ведь люди теряют возможность выпустить пар не только в связи с Навальным, но и в связи с большим числом ограничений в целом. Риск для Кремля вполне здесь очевиден — дальнейший разлом в отношениях власти с модернистской частью общества. Но этот разлом очевиден с 2011 г., и власть не видит в этом ничего страшного. Страшно другое: если возникнет соединение двух протестов — либерального и популистского. Действия власти направлены на разделение этих протестов. Так, в конце 80-х люди голосовали за либеральных кандидатов, ругая правительство за то, что воруют и справедливости нет.
Власти воспринимают ситуацию с Навальным как продолжение внешней политики — это все от внешнего врага, давление на Россию и т. д. Можно сколько угодно говорить, что причины внутренние — ощутимого экономического роста нет с 2013–2014 гг., — но у властей ощущение осажденной крепости, поэтому им кажется, что эти люди сознательно или бессознательно работают на врага. Они любят вспоминать причины второго Майдана: им кажется, вот повел бы себя [президент Украины Виктор] Янукович жестко, может, ничего бы не было. Поэтому выхода эмоций они боятся. Идет активная недооценка активного слоя граждан. Для будущего это очень опасно и серьезно, но для Кремля есть проблема здесь и сейчас: выборы 2021 г. Задача сейчас — сбить «умное голосование». Ведь если раньше репост о нем попадал под только что принятый закон об агитации в интернете, сейчас такой репост может попасть под закон об экстремизме.
Политолог Аббас Галлямов считает, что непосредственно с санкциями связывать иск прокуратуры не стоит, и тоже подчеркивает, что причина — близящиеся выборы.
— Грядущие выборы — это реальная угроза для Кремля. Я думаю, что власти получили какую-то очень плохую предвыборную социологию и поняли, что все очень плохо, — ну, а теперь только хардкор, иначе они проиграют и никакая пропаганда их не спасет. Объявить сотни тысяч людей де-факто экстремистами можно только тогда, когда в смысле общественного мнения тебе терять больше нечего. И в этом смысле пятничная новость из Генпрокуратуры является для оппозиции очень обнадеживающей. Да, люди поостерегуться регистрироваться в проектах Навального, оставляя там следы, но вот следить за «умным голосованием», голосовать так, как призовут штабы, будут. Как и продолжат выходить на улицы. Люди ведь понимают, что бояться — это плохо, и будут сами себе доказывать, что страха нет.
Ситуация и дальше будет накаляться. У Кремля нет хорошего варианта, вот они и выбирают между плохими — начать терять власть в этом сентябре, получив оппозиционный парламент, либо смириться с тем, что улицу они потеряли, и не работать с ней. Выбрали первое. Каким может стать оппозиционный парламент? Конечно, неплохо может получить КПРФ, независимые одномандатники, которых зарегистрируют, сочтя не очень опасными, или по принципу — ну нельзя уж совсем никого не регистрировать. Но они уже не будут настолько подконтрольны Кремлю, ведь тренды очевидны, всем понятно, что будущее Кремлю не принадлежит. Все думающие о будущем политики начинают уже переориентироваться, как это было в позднем СССР.
